Мой отец Бондаренко Константин Терентьевич родился в 1906 году в семье слесаря Конотопского депо Терентия Бондаренко и домохозяйки Меланьи Бондаренко . Их предки по преданию были из казаков Конопской сотни Нежинского полка на Гетманщине. Наверное сила духа отца передалась ему от его героических предков. Такую жизнь как он, не каждый бы выдержал. Тюрьмы, лагеря,фронт, окопы, бомбежки, ранения, смертельные болезни. Он все выдержал и до конца дней оставался общительным и доброжелательным человеком. Отец был оптимистом по жизни, но знал что за счастье нужно бороться. Он никогда не плыл по течению, а решал свои проблемы сам! Только один пример. В зоне на урановом руднике в Забайкалье в 1950 году, блатные силой пытались отобрать у бати посылку от моей мамы, так он урку, который вырвал посылку , рубанул топором. Тот с счастью не помер,но отца опять судили уже в лагере и оправдали !!! В суде его действия сочли законной самозащитой. Блатные же решили,что он никого не заложил и поступил по понятиям, как честный мужик. К тех пор его никто не трогал.

Теперь пару слов об истории семьи отца. Я знаю очень мало к сожалению. Мне бабушка много рассказывала,но я почти все забыл. Был еще очень мал. Бабушка мне говорила что ее дед в начале 19 века служил при церкви пономарем. Главной обязанностью пономаря является помощь священнику во время богослужения. В начале 19 века обязанности пономаря были оплачиваемой работой при церкви. Пономарь занимался уборкой храма и звонил в колокола.

Его заработок позволил иметь свой дом в городе,недалеко от центра. Дом был деревянный с двумя спальнями и огромной кухней в которой стояла русская печь. Мы с братом когда бывали у бабушки в гостях в детстве , обожали спать на этой печи. Но это было всегда летом, печь по ночам была холодной,но все равно очень уютной. В 1868-1870 гг. была построена Курско-Киевская железная дорога, которая прошла через Конотоп. Движение через город было открыто 17 декабря 1868. В этом же году был построен железнодорожный вокзал, депо, главные железнодорожные мастерские. В 1890-х Конотоп становится важной узловой станцией на линии Московско-Киевско-Воронежской железной дороги. Паровозное депо Конотоп представляло собой здание веерного типа с 12 стойлами для ремонта паровозов. На этом фото аналогичное депо в другом городе в революцию.

С момента постройки железной дороги Конотоп стал бурно развиваться, но главной отраслью все равно оставалась обслуживание железной дороги . Рабочие в депо и в мастерских хорошо зарабатывали, и мой отец в детстве нужды не знал и жизнь при царе запомнил как веселую и счастливую. Первая Мировая война легла бременем на плечи жителей Конотопа. На фронт было мобилизовано почти половину взрослого мужского населения, а в 1917-1920 гг. регион становится ареной боевых действий войск Центральной Рады, Красной Армии, Деникина, австро-германских войск.
Отец запомнил это время как зритель. Ему было тогда 12 лет и он мне рассказывал, что в бесконечной череде конников и тачанок с пулеметами особенно запомнил войско атамана Ангела. Это была настоящая фамилия атамана. Евгений Ангел организовал в Конотопе Курень Смерти имени Кошевого Ивана Сирко. Ангел хотел одеть казаков своего отряда в жупаны красного цвета, не получилось, ограничились длинными красными шлыками на шапках. Из-за этих шлыков отряд Ангела называли “Красным куренем смерти”. Ангел воевал тогда со всеми. Против немцев,белых,красных и даже петлюровцев. В народе он был любим , и особенно женским полом. Ангел был молод, красив и отчаянно храбр. Летом 1919 г. в Украине влиятельных повстанческих атаманов осталось мало, она распалась, как пишут, “на сотни полностью независимых сельских атаманий – районов, в которых признавалась власть только своего атамана, и больше никого. Тогда атаман Ангел организовал “Рыцарское казачество Левобережья” и контролировал районы от Конотопа до Нежина. Атаман Ангел погиб совсем молодым, было ему всего 22 года.

У Константина Бондаренко был младшие брат и сестра. Брат Василий и сестра Шура. В Конотопе отец получил среднее образование. Тогда это было 7 классов общеобразовательной школы. После школы Костя пошел на работу слесарем депо Конотопа,где работал его отец и мой дед. Отец говорил что при Ленине и тогдашнем нэпе, рабочие жили очень хорошо и своей жизнью были довольны. У бабушки хранились чертежи-синьки от моего деда. Он был изобретателем каких-то устройств и приспособлений Бабушка очень гордилась дедом. Они с дедом собирали деньги на новый дом и почти уже собрали, но грянула революция и все пропало. Бабушка мне в 1955 году отдала целую шкатулку с царскими деньгами мелкими и крупными купюрами, так я их с дуру обменял на всякую фигню типа фантиков и патронов. Была бы память от бабушки и деда.

Но Константин пошел по другой линии и быстро продвинулся в комсомольской организации в депо. В 1924 году он уже комсоргом в депо и даже выступал на митинге в день похорон Ленина в том же году. И еще Костя мечтал стать машинистом паровоза. Тогда это было как сегодня летчик гражданской авиации. К 22 годам отец уже стал помощником машиниста. вступил в партию , был призван на службу в Красную Армию и как комсомольский вожак и образованный парень, был направлен на учебу в политучилище железнодорожных войск.

Там он получил классификацию машиниста паровозов и водителя автомобиля, что и спасло ему жизнь во время войны. После окончания училища Константин Бондаренко служил в политотделах на железнодорожном транспорте. Политотделы являлись чрезвычайными политическими органами и были призваны обеспечить партийный контроль во всех хозяйствах железнодорожного транспорта. Постепенно число политотделов увеличилось, был введен институт партийных организаторов на станциях, в депо, дистанциях пути и т.д. Отец к 1936 году уже был старшим политруком (капитаном ) и начальником политотдела на Конотопском участке юго-западной железной дороги. К тому времени он был женат и имел двух детей. Мальчика и девочку. Ему дали квартиру,как говорила моя родня, в казенном доме. Отец заботился о семье, служил стране честно и жил достойно.
Но вдруг арест по доносу двоюродного брата. Это было для того времени "обычное дело " в глазах советского общества, но для самого человека это была трагедия вселенского масштаба. Когда человек умирает, с ним умирает весь мир.Тоже самое и с тюрьмой и еще неизвестно ,что лучше.
В вину отцу поставили случай который действительно имел место во время обучении в политучилище. В его тумбочке нашли книгу Остапа Вишни, который в то время был запрещен. Отец сам был мужик с юмором и очень любил анекдоты и юморески. Это было в конце 20 годов и он получил обычное взыскание и потом в кругу семьи об этом рассказал. Судили отца его друзья, которые не хотели ему зла, но время было страшное,и они сказали что ничего не сделать не могут, но дали ему минимальный срок . Всего три года лагерей. Об том как Константин Бондаренко сидел в Воркутинских лагерях можно прочитать по этой ссылке. После приговора жена отца от него официально отказалась и он потерял,не только свободу, а и семью тоже.

Как только отец вернулся, тут же началась война. Отец тогда пытался записался добровольцем на войну,но его как врага народа не взяли. Военком,друг отца, сказал что опять же ничего сделать нельзя. И тут отцу повезло. Быть бы ему убитому или взятому в плен в боях под Киевом. Его родной брат Василий Бондаренко пропал без вести в боях на этом направлении и о его судьбе ничего не известно до сих пор.
9 сентября 1941 года Конотоп был оккупирован немецкими войсками. После оккупации в районе Конотопа было установлено военное управление, которое осуществлялось местной комендатурой. Во время немецкой власти в Конотопе .в концлагере, который был создан в городе, замучено и умерло 27 тысяч военнопленных и партизан. Были расстреляны и все евреи города,около 1000 человек. В конце августа 1941 года был создан Конотопский партизанский отряд, который впоследствии присоединился к Путивльскому отряду под командованием Ковпака и вошёл в состав Сумского партизанского объединения. Отец в то время работал санитаром в городской больнице, где втайне лечили бойцов партизанского отряда. Немцы об этом не знали и партизан в больнице не искали.Значит предателей не было. Но выживать надо было как - то и отец наладил бизнес по производству галош. Один немец из военной хозчасти воровал шины и бензин для производства галош. Отец их изготавливал в сарае и продавал. Деньги делили поровну. Отец часто вспоминал своего дружка Ганса. Говорил,что он был честный и достойный человек. Город Конотоп в сентябре 1943 освобождали войска Центрального фронта под командованием тоже бывшего зека генерала К.К.Рокоссовского, который сидел в тех же Северных лагеря и в то же время как и мой отец.

После взятия Конотопа отца тут же призвали в действующую армию в пехоту. Но отец даже там выжил, потому что был опытный и обученный воин 37 лет! На амбразуры не бросался, но умел гнить месяцами в окопах и терпеть, терпеть, терпеть. Весной 1944 года тяжелое ранение осколком от мины и госпиталь. У отца был жуткий шрам от того осколка. С кулак величиной. Еще бы 1 cм. и ему перебило бы позвоночник. Но опять пронесло. Мина ударила сверху в окоп. Его спас труп друга,который упал на отца уже мертвый.После ранения и госпиталя, разобрались в документах отца и как квалифицированного специалиста направили на фронт,но уже в автобат водителем. Вот он на фронте весной 1945 года. Он первый слева на фото возле гармониста. Всегда был щеголь...

В автобате тоже была тяжелая и опасная служба,но шансы выжить были много выше и мой отец дошел с 3-м Украинским фронтом до самой Вены. Вот что говорит один из фронтовых шоферов. "В кино, если ты фронтовой шофер, то обязательно должен давить на акселератор и убегать от самолетов. Ну сами посудите. Разве может машина с самолетом в скорости тягаться? Летчик не бомбой, так из крупнокалиберного пулемета достанет. Поэтому бросали технику и бежали от нее куда подальше, искали хоть какое-то укрытие, хоть какую – то ямку. Вообще авиа- и артналеты – самое страшное на войне. Это только в песенке «не страшна нам бомбежка любая». Страшна и еще как! Потому как нет от нее никакого спасения. Остается уповать только на Господа Бога да на счастливый случай".

До лета 1945 года отец служил в Вене. Никого не насиловал и не убивал,как сейчас врут об наших воинах на Западе. Был демобилизован и поехал домой. С войны отец привез одни щвейцарские часы, да и те штамповка . Выменял в Вене на рынке за буханку хлеба. Эти часы он носил до самой смерти. По дороге остановился во Львове,посмотреть на город и встретил тогда мою маму. Об этом написано в статье «Из истории Бондаренко-Гришиных”. Мама и отец поженились в феврале 1946 года и пошли у властей просить квартиру. Из Львова тогда выселяли поляков и на их место заселяли наших специалистов и бывших фронтовиков. Отцу дали хорошую квартиру в престижном районе . Приехал отец туда, а около квартиры уже стоит часовой. Какой -то генерал уже присмотрел эту квартиру себе. Что бы не говорили про порядок при Сталине, а начальство уже тогда жило по беспределу. И в итоге мои родители под давлением моей бабушки и тети взяли квартиру на Рогатке, самом плохом районе города. Окна хаты выходили на стеклозавод с печами,которые громко гудели круглые сутки, окна кухни на выходили на инструментальный завод с его прессами,станками и сваркой. Под окнами с грохотом ходил трамвай номер 6. Но в квартире было три комнаты и все удобства. Да и все родня жила рядом и все,всех знали. Об этом районе и нашей жизни там в статье Об юности на Рогатке или о том ,как я был батяром. Здесь я дам только фото дома, где мы жили. Наш дом был №149 на ул. Б.Хмельницкого стоит в 100 метрах от сердца Рогатки. Видите квартиру над аптекой на фото.Там на втором этаже есть четыре окна из нашей квартиры.Сегодня над крайнем окном стоит крыша над балконом.

У отца и мамы скоро родились два пацана. Я и мой брат,на 2 года младше меня. Помню что часто в квартире не было света и мы сидели при свете керосиновых ламп и при свечах. Но все в целом было хорошо. Отец тогда работал зам начальника отдела снабжения мясокомбината и потому мы были всегда сыты. Вот я на руках у бати. Мне там месяцев 8 и я там совсем не худенький.

У нас в гостях иногда бывал мамин двоюродный брат Иван Тихонович Гришин . Они с отцом были практически одногодками. Генерал-полковник, командующий армией в годы войны, начальник Управления боевой подготовки Сухопутных Сил всего СССР и рядовой и бывший зек за одним столом.А я не удивляюсь. Они оба были воины.Не прятались в тылу. Смотрели в глаза смерти. Вот наша семья тогда.

Но в 1950 году опять же по ложному доносу, отца посадили как рецидивиста уже на 8 лет и направили уже на Юг. В урановые рудники под Читой. Рядом, 1350 км. по короткой дороге. Где то в районе Бодайбо. Там горы,лес и река Верхний Сакукан. Мама нас водила на железнодорожную насыпь, откуда было видно бараки знаменитой львовской пересыльной тюрьмы. Говорила –я вижу папу , и махала рукой. А мы с братом ничего не видели. Мне было 4 года,а ему только два. Потом прощание у теплушек на вокзале. И опять издали. Через год отца помиловали по прошению моей мамы, двоюродной сестры генерал-полковника Гришина, семья которого помогла ей пробиться в приемную Верховного Совета. Когда он ехал домой, в Чите он попал с поезда в больницу и там ему удалили аппендикс. Вот не повезло опять, а с другой стороны, если бы это случилось в лагере,в дикой местности,что-бы было? У отца всю жизнь было так. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
В 1956 году отец был полностью реабилитирован. Ему вернули часть зарплаты ( 3 тысячи старых рублей, это тогда зарплата офицера за 1 месяц ) за несколько лет отсидки !!! и предложили восстановиться в партии. Он им ответил. - Спасибо товарищи за заботу, но я еще не готов к такой ответственности. На фото мы с братом и наш батя в то время.

Потом у нас был короткий период счастливой жизни. Отец начал неплохо зарабатывать. В доме все время были гости. Родня ,друзья и знакомые.Пели многие хорошо, особенно фамильную песню нашей семьи - "Гуцулка Ксеня". Теперь эта песня исполняется для его внучки Ксении.которую он не успел увидеть. Мы в то время всей семьей ездили на Юг в Одессу и в Ялту. Иногда плавали на пассажирских теплоходах: "Россия", "Адмирал Нахимов", "Ленсовет", "Украина", "Победа", на морских прогулках и в рейсах между Одессой и Ялтой.

К нам приезжала дочь отца от первого брака,жила у нас почти месяц. Веселая была девушка. Вся в отца. А вот сводного брата я так никогда не видел и почти ничего о нем не знаю. Говорили ,что он был офицером в армии. В 1955 году умерла тетя Шура,сестра отца , еще совсем молодой от рака. У неё осталась дочь Алла, которая тоже бывала во Львове,но не у нас , а у своего отца, с которым тетя Шура была в разводе. Алла жила постоянно в Конотопе и с моим отцом почему то не мирила.

А еще через пару лет и умерла моя бабушка. Перед смертью она побывала у нас во Львове. Вот она и моя мама на фото 1956 года.

В 1960 году отец получил инсульт,а затем второй. Стал инвалидом, потерял работу и был вынужден начинать жизнь сначала. Уже в пятый раз. Сказались тюрьмы,лагеря и война конечно. Мама пошла работать на завод,что бы кормить семью из трех мужчин. Отец как мог ей помогал,работал на легких работах и но денег все равно не хватало и мы начали сдавать одну комнату внаем. Первыми жильцами у нас были Стуловские. Тогда Стуловский был военкором окружной газеты. Они с батей были друзьями. Все праздники справляли всегда вместе. Потом Стуловский стал полковником, редактором военной газеты в Афгане и писателем. О нем много написано в моей статье Общевойсковые учения Вооружённых сил СССР «Днепр» глазами рядового участника. Вот мой отец и военкор Стуловский на фото.

Отец силу духа не потерял. Лечился, занимался физкультурой, очень любил гостей, юмор, много читал, выполнял много домашней работы и решал все вопросы по ремонтам и жекам. Всегда был прилично одет и всегда аккуратно подстрижен. Я же говорю-щеголь ! Вот наша семья перед самым моим уходом в армию.

В то время когда я вернулся из армии , жизнь в семье уже наладилась Мы с братом работали и учились ,мама работала тоже, отец занимался домом. В его характере с годами ничего не изменилось. Он стойко переносил новые проблемы со здоровьем. У него прогрессировала сердечная недостаточность,но отец держал удар. Мы с братом завели свои семьи и все мы жили у родителей на голове. Отец размещался тогда в гостиной, которая была проходной комнатой. Еще дождался внука Сашу, сына моего брата и успел его понянчить. Но время работало против отца. Частые приступы,подушки с кислородом по ночам, скорые помощи через день и через пару лет он от нас ушел в возрасте 68 лет в 1974 году. Так закончилась жизнь воина, сталинского зека и нашего с братом отца - Бондаренко Константина Терентьевича. Обрезали крылья соколу сталинские вертухаи.
Я потому в пост и поставил одну из самых его любимых песен “Дивлюсь я на небо, та думку гадаю, чому я не сокіл, чому не літаю... “. Впервые стихотворение Михаила Петренко, начинавшийся словами «Смотрю на небо и мысль думаю ...» вышло в 1841 году и было положено на музыку Людмилой Александровой , композитором из Харькова,как романс где-то в 1862 году.Впоследствии музыкант, хормейстер и учитель музыки Владислав Заремба аранжировал песню Людмилы Александровой «Смотрю я на небо ...» для голоса и фортепиано. Все это происходило в 19 веке, а в уже в 20 веке песня считалась народной. Отцу больше всего нравилась эта песня в исполнения Ивана Козловского. У отца был тенор и он пел эту песню, подражая манере Козловского. А ему подпевали баритоны Виктор Гаврилов, племянник моей мамы и мой старший брат, и некий Борис , солист народного хора “Трембита” и подвыпившие гости. Получалось неплохо. Эта запись 1957 года и она звучит сегодня так же, как и у нас дома на патефоне в том же 1957 году. Так же прекрасно !!!